вторичный доход с одного и того же капитала (актива).
Продажа конфискованного имущества также проводилась лихо и с выдумкой. В эпоху Великих географических открытий торговый оборот европейских стран начал стремительно расти, причем незаконные операции росли так же быстро, как и вполне законная коммерция. Быстрее всего контрабанда росла там, где власти своими запретительными мерами сами толкали население в объятия нелегальной торговли. Кроме того, в моду в качестве господствующей экономической теории стал входить меркантилизм, согласно которому государство тем богаче, чем больше денег обращается на его территории. Меркантилисты считали, что государство должно всегда вывозить товаров на бóльшую сумму, чем ввозить, а потому полагали необходимым всячески поощрять экспорт и сокращать импорт. Естественно, лучшего средства борьбы с импортом, чем высокие таможенные пошлины, не существовало, а потому пошлины стали активно повышаться, и первой жертвой новой политики пали потребительские товары, которые по понятным причинам не входили в число стратегических: кофе, чай, спиртные напитки, кружева и т. п. Население отвечало на такие инициативы глухим недовольством, а контрабандисты — невиданным расширением своих операций.
Поскольку больше других на ниве меркантилизма в ту пору преуспели наиболее развитые страны Западной Европы — Англия, Франция и Голландия, то и контрабанда в этих странах достигла невероятных размеров. Рыбаки и матросы по обе стороны Ла-Манша стали в массовом порядке подрабатывать на незаконных перевозках, причем больше всех старались жители южного побережья Англии, поскольку для них ремесло контрабандиста было хорошо знакомым и традиционным промыслом. На юге Англии сформировалась целая контрабандистская культура со своими героями, легендами, обычаями и песнями. Контрабандистов здесь называли «совники» (от англ. owlers), потому что работать они предпочитали по ночам и общались друг с другом, крича по-совиному. Впрочем, им приходилось прятаться далеко не всегда. Часто контрабандисты средь бела дня причаливали к берегу, раскладывали на земле свои товары, а местные жители шли к их стоянкам, как на рынок.
В начале XVI в. у Англии не было своего сильного флота, и все товары завозились на Британские острова ганзейскими (XII–XV вв.), а потом и голландскими кораблями. Но было и много контрабанды, которая составляла иногда более половины завозимого на острова товара (например, из пяти чашек чая, выпиваемых тогда англичанами, в четырех чай был контрабандным). В этой ситуации английские чиновники сосредоточились на том, чтобы отлавливать контрабандистов и конфисковывать у них все найденные товары. Капитаны английских кораблей береговой охраны весьма эффективно боролись с контрабандой, потому что многие из них сами в свое время ею промышляли.
Все конфискованное имущество продавалось с торгов, а там было что продавать! Товары были самые разнообразные: восточные ткани, итальянские кожи, зерно, меха, металлы, сахар, чай, кофе и т. д. Во всех портах южного побережья Англии были устроены таможни, присутствовали представители английского казначейства и купеческих гильдий. После прихода в порт корабля с конфискатом на борт сначала поднимались представители всех трех структур для оценки и описи конфискованного имущества. Затем представитель казначейства объявлял о «нарушении интересов Короны» и в целях исправления такой ситуации назначал дату и время проведения торгов по имеющемуся в наличии конфискату. Организацией торгов обычно занимались таможенники, поскольку сами торги проходили в доме таможни. Представитель купечества оценивал состояние товара и его объем. По заведенной многолетней традиции 10 % от стоимости конфискованного товара сразу отходило организаторам торгов за их «хлопоты» и изымалось здесь же. Остальное необходимо было перенести на охраняемые склады дома таможни.
Представители купечества обычно констатировали факт, что товар «подпорчен» или требует доработки (например, сушки или перефасовки), т. е. некондиция. Поэтому на все лоты заранее устанавливалась невысокая начальная цена и они продавались на торгах с понижением цены. После чего счастливый приобретатель конфиската продавал полученное на торгах, но уже по другим ценам, и расплачивался с организатором торгов, возвращая ему согласованную сумму из разницы между стоимостью купленного и проданного имущества.
Главными покупателями конфиската выступали все те же сначала ганзейские, а потом и голландские купцы. Они покупали со складов английской таможни все товары по в несколько раз заниженным ценам, а потом выставляли их в своих лавках или перепродавали «со скидкой» мелким, уже английским купцам-оптовикам и лавочникам. Разницу в ценах, естественно, делили между собой победители торгов по конфискату и английские таможенники. Чиновники казначейства тоже в накладе не оставались. Продажа товарного конфиската по заниженным ценам с последующими откатами была большой и хорошо отлаженной торгово-финансовой машиной, которая многие столетия работала без сбоев не только в Англии, но и во всех государствах, выходивших к морям и океанам. И никакие «благодарности» здесь не работали, поскольку «благодарность» — это действие единовременное и совершаемое по порыву души! А здесь был именно откат как полноценная часть сделки, поскольку он был частью скрытой цены, которую счастливый обладатель «недорогого» конфиската обязан был заплатить (откатить обратно).
Приватизация государственного имущества практически сразу вышла в лидеры продаж с откатами, и понятно почему. Всегда были люди, желавшие задешево получить из рук государства что-то или какие-то права, чтобы на этом обогатиться. Как правило, сначала (т. е. при определении начальной цены) шло занижение цены продаваемого объекта, хотя все участники процесса хорошо представляли себе его реальную стоимость (а иногда о ней было даже заключение экспертов), и объект уходил с торгов по минимальной цене. Потом уже следовала доплата разницы в цене или согласованной сторонами суммы кому надо. Разница могла возвращаться и в иной форме. Обычно так поступали «призовые суды», в ведении которых находились вопросы, связанные с легализацией захваченных на море трофеев. Такие суды рассматривали захваченные грузы и корабли («призы»), которые приватиры или каперы приводили в порт своего базирования и выставляли на продажу. Эти призы объявлялись собственностью государства, и сразу здесь же принималось решение о продаже вновь образовавшегося у казны имущества в частные руки. Приватизация всегда была самым лакомым куском в отношениях большого бизнеса и государства по той простой причине, что бизнес во все времена предпочитал забирать себе прибыли, щедро оставляя государству задачу расхлебывать неудачи и погашать убытки от данного актива.
Еще одна форма откатов «на продажах» — раздача должностей чиновникам по принципу «кто больше обязуется возвращать начальнику денег из своего содержания». Наглядный пример: ситуация в Древнем Китае, о чем мы писали выше. Но чаще практиковалась именно продажа должностей. Вообще, должности чиновников разного ранга, начиная от министров и заканчивая простым стряпчим в суде, продавались и покупались во всех странах и при всех правителях на протяжении всей истории человечества, за исключением, возможно, последней пары веков. И то не факт (в одной из следующих книг мы подробно на этом остановимся).
Все должностные лица покупали себе посты, воспринимая государственную должность как собственность, в которую можно инвестировать
